Для киммерийца война — не ремесло и не доблесть. Это дыхание его земли, суровая необходимость, вплетенная в саму ткань бытия. Их битвы — это внезапные грозы, яростные и безжалостные, как скалы, что их породили. В сече киммериец становится олицетворением своей негостеприимной родины — непредсказуемым, свирепым и не знающим пощады.
Их оружие, поблескивающее в бледном свете северного солнца, — это гимн прагматизму и смертоносной эффективности. Мечи из грубого железа, отточенные до бритвенной остроты, поют в умелых дланях смертельную песнь. Копья, вырубленные из горной сосны, готовы пронзить врага или сразить добычу на скаку. Секиры, что вчера рубили древесину, завтра раскроят и череп.
Но видеть их мощь лишь в стали — великая глупость. Главное оружие киммерийца — его собственное тело, отточенное жизнью, полной лишений. С первых шагов и до последнего вздоха каждый ребенок Киммерии — и мужчина, и женщина — впитывает искусство войны так же естественно, как учится дышать.
Доспехи? Их защита ничтожна по сравнению с сияющей сталью южных царств. Кожа, прокопченная в дыму и испытанная в боях, ценится за свободу движений, а не за крепость. Иные воины и вовсе полагаются на одну лишь ярость, чтобы отвести клинки врага.
В бою киммерийцы отвергают стройные фаланги «цивилизованных» армий. Они нападают как волки — стремительно, беззвучно и беспощадно. Только что лес был безмолвен, и вот он уже превратился в ад из сверкающей стали и леденящих кровь боевых кличей.
Но эта кажущаяся хаотичность обманчива. Каждый воин, знающий свою суровую землю как свои пять пальцев, — мастер использовать каждый камень и каждую тень. То, что выглядит беспорядочным отступлением, в мгновение ока может обернуться сокрушительной засадой, заманивающей самоуверенного врага в ловушку.
И все же, сквозь всю их воинскую доблесть, над каждым киммерийцем витает тень. Боги их мрачны и неумолимы, они не сулят им посмертной славы. Каждая битва может стать последней, каждая победа — лишь краткая отсрочка перед вечным мраком, что ждет всех в конце.
И когда гул сечи стихает, а боевые кличи затихают в горных ущельях, мы обращаем взор к силам, что выковали душу киммерийца. Ибо в этой земле грань между миром природным и потусторонним зыбка, и древние силы все еще властвуют над сердцами людей.